Прыявилыся ш мать Сахвеюшка,
Мать Сахвеюшка ды Пылагеюшка.
Йна спародила да три-та дочири,
Чатвёртыга сына сьвет Ягорья.
Па локать яго руки в чистам золытя,
Пы калена ноги в чистам серибря.
Заслыхал Димьянишша-басурманишша.
И зызвал в сваю землю Димьянскыю.
Стал жа он Ягорья спрашивать.
Стал жа он Яго югываривать:
«Какому ты Богу будишь верывать?»
— А я буду верывать Царю Нибесныму.
Рысярьдился Димьянишша-басурманища.
Вырывал он погрип сарыка сажон,
Усаживал туда сьвет Ягория,
Прикрывал дышками он чигуными,
Притьвержал гвыздями палужоными,
Присыпал писками крутажолтыми.
Он притаптывал, пригываривал:*
«Ни видать Ягорью свету белыга,
Ни слыхать Ягорью звону кылакольскыга».
Спыт таво с пад горыда, спыт Чарьнигава
Зыхадила туча всё гримучия
На са сильными ды всё са ветрыми,
На са буйными ды всёй са дожжими.
Размувала пяски крутажолтыи, 

Далее текст рассказывает:
Палымала гвозьдя палужоныи,
Падымала доски чигунныи.
И вылазял Ягорий на бялой свет.
Пашол-та Ягорий в Русалим-горат,
Русалим-горат развалён стаит,
Нетути в Русалими ни старага, ни малага.
И стаит адна церкавка саборная, багамольная.
У етай ю церкви нет ни старага, нет ни малага.
Адна мая матушка Сахвеюшка Богу молицца.
— Мать, мая матушка, Сахвеюшка!
Дай-кя ты мне сваё баславеница!
— А чада Ягорий-хабабрайнучий!
На што табе маё баславеница?
— Пабидить мне силушку Димьянскаю.
— Ты иди-ка ва чутоя поля Сырачинская,
Ты вазьми-ка каня багатырскыга,
А яшшо припасы багатырскыи.
Уздечка чиркальныя,
Седельца хрустальныя
И припасы багатырскыи.
И Святой Ягорий пыизжаючи.
Ныижьжал на горы на крутучии.
Горы с гарами пысхадилися.
Ни прайдить яму и ни праехати.
Но он гласам гласит пы Явангильски,
Стихи он паёть Хирулимскыи.
— Горы, вы горы крутучии!
Станьтя вы, горы, пы старыму,
Пы старыму, па старожданаму.
Буду я на Вас Святую церькыфь строить,
Святую церкыфь саборныю, багамольныю.
Горы с гарами рысхадилися,
И Святой Ягорий пыижжаючи.
Ничаго Ягорью ни падеилась,
Ничаго Святому ни урядилыся.
Наижжал на лесы на дрямучии.
Леся с лисами пысцапилися.
И прайдить и ни праехати.
А он апять гласам гласит пы Явангильски,
Стихи он паёть Хирулимскыи.
Лесы, вы лесы дримучии,
Встаньти вы, лесы пы старыму,
Па старыму, па старожданыму.
Буду я из вас Святую Церкыфь строить,
Святую, саборныю, багамольныю.
Лесы с лисами рысхадилися,
Ничаго Ягорью ни падеилась,
Ничаго Святому ни урядилыся.
И Святой Ягорий пыижжаючи.
Ныижьжал на стада на звириныя.
Над етам над стадам
Да три пастыря красны девушки.

(а вот сестриц… Он ни знал, што сёстры яго… )

— Сястрицы маи радимыи!
Вы идитя на Иардань-ряку,
На Иардарь-ряки вы акунитися.
На вас тело станит яку белай снег,
На вас волас станит яку белай лёд.
А вы, звярьё, разыйдитися,
Па два, па три, па ядинаму.
Будитя вы сыты скатинкыю
Атсулёнаю, абрячонаю.
Ничаго яму ни падеилась,
Ничаго ни урядилыся.
Пыижжаит Ягорий, пыижжаючи.
Ныижжаит на змея лютаогненныга.
Из рота у яво агонь пламеить,
Из наздрей у яго дым сталбом валить.
И хочет Ягория сы каня свалить.
Но он гласам гласит пы Явангильски,
Стихи он паёть Хирулимскыи.
Ничаго Ягорью ни падеилась,
Ничаго Святому ни урядилыся.
И Святой Ягорий пыижжаючи.
И прияжьжаит к Димьянишша, бусурманишши!

Говорит:
Димьянишша, бусурманишша!
Дай мне сроку хоть на три, гварит, дня!
А ён: «Ни дам я табе сроку и на три чиса».
Пывяли Ягорья у пилах пилить.
У пила, гаварит, зубья высыпалися,
А у мастерах руки апушшалися.
Выша Бога нет никога!

Ничаго ни паделылась Святому,
Ничиго ни урядилыся.Пывяли в тыпарах рубить.
И в тыпарах жалеза высыпалыся,
В мастирах руки ваушшалися.

— Ягорий, храбрай мученик!
Дай мне сроку хоть на три дня.
— Ни дам я табе, гварит, сроку и на три часа.
И павёл яго в пилах рыспилил
И в тапарах рызрубил.
Аминь!

Проявилася ж мать Сахвеюшка,
Мать Сахвеюшка да Пелагеюшка.
Она спородила да три-та дочери,
Четвертого сына свет Егория.
По локать его руки в чистом золоте,
По колена ноги в чистом серебре.
Заслыхал Демьянище-басурманище.
И зызвал в свою землю Демьянскую.
Стал же он Егория спрашивать.
Стал же он его уговаривать:
«Какому ты Богу будешь веровать?»
— А я буду верывать Царю Небесному.
Рассердился Демьянище-басурманище.
Вырывал он погреб сорока сажон,
Усаживал туда свет Егория,
Прикрывал дышками он чугунными,
Притвержал гвоздями полужоными,
Присыпал песками крутожелтыми.
Он притаптывал, приговаривал:*
«Не видать Егорию света белого,
Не слыхать Егорию звона колокольского».
С под того с под города, с под Чернигова
Заходила туча всё гремучая
На со сильными да всё со ветрами,
На со буйными да всёй со дождями.
Размывала пески крутожелтые, 

Далее текст рассказывает:
Поломала гвоздья полуженые,
Подымала доски чугунные.
И вылезал Егорий на белый свет.
Пошел-то Егорий в Русалим-город,
Русалим-город развалён стоит,
Нетути в Русалиме ни старого, ни малого.
И стоит одна церковка соборная, богомольная.
У этай у церкви нет ни старого, нет ни малого.
Одна моя матушка Сахвеюшка Богу молится.
— Мать, моя матушка, Сахвеюшка!
Дай-ка ты мне своё благословенице!
— А чадо Егорий-храбрайнучий!
На что тебе моё благословенице?
— Победить мне силушку Демьянскую.
— Ты иди-ко во чутое поле Сырачинское,
Ты возьми-ка коня богатырского,
А еще припасы богатырские.
Уздечка черкальная,
Седельце хрустальноя
И припасы богатырские.
И Святой Егорий приезжаючи.
Наезжал на горы на крутучие.
Горы с горами посходилися.
Не пройти ему и не проехати.
Но он гласом гласит по Евангельски,
Стихи он поёть Херувимские.
— Горы, вы горы крутучие!
Станьте вы, горы, по старому,
По старому, по старожданному.
Буду я на Вас Святую церковь строить,
Святую церковь соборную, богомольную.
Горы с горами расходилися,
И Святой Егорий поезжаючи.
Ничего Егорью не поделалось,
Ничего Святому не урядилося.
Наезжал на леса на дремучие.
Леса с лесами посцепилися.
И пройти и не проехати.
А он опять гласом гласит по Евангельски,
Стихи он поёт Херувимские.
Леса, вы леса дремучие,
Встаньте вы, леса по старому,
По старому, по старожданному.
Буду я из вас Святую Церковь строить,
Святую, соборную, богомольную.
Леса с лесами расходилися,
Ничего Егорию не поделалось,
Ничаго Святому не урядилось.
И Святой Егорий поезжаючи.
Наезжал на стада на звериные.
Над этим над стадом
Да три пастыря красны девушки.

— Сестрицы мои родимые!
Вы идите на Иордань-реку,
На Иордарь-реке вы окунитеся.
На вас тело станет яки белый снег,
На вас волос станет яки белый лёд.
А вы, зверьё, разойдитеся,
По два, по три, по единому.
Будете вы сыты скотинкаю
Отсулёною, обреченною.
Ничего ему не поделалось,
Ничего не урядилось.
Поезжает Егорий, поезжаючи.
Наезжает на змея люто-огненного.
Изо  рта у него огонь пламенеет,
Из ноздрей у него дым столбом валить.
И хочет Егория со коня свалить.
Но он гласам гласит по Евангельски,
Стихи он поёть Херувимские.
Ничего Егорию не поделалось,
Ничего Святому не урядилося.
И Святой Егорий поезжаючи.
И приезжает к Демьянище, басурманище!

Говорит:
Демьянище, басурманище!
Дай мне сроку хоть на три, говорит, дня!
А он: «Не дам я тебе сроку и на три часа».
Повели Егория у пилах пилить.
У пила, говорит, зубья высыпалися,
А у мастеров руки опускалися.
Выше Бога нет никога!

Ничего не поделалось Святому,
Ничего не урядилося.
Повяли в топорах рубить.
И в топорах железо высыпалося,
У мастеров руки ваушалися.

— Егорий, храбрай мученик!
Дай мне сроку хоть на три дня.
— Не дам я тебе, говорит, сроку и на три часа.
И повёл его в пилах распилил
И в топорах разрубил.
Аминь!

Алексеюшка Божай чилавечик.
А как жили ш-та были ды князь со княгинёй.
У внех жа и не была ни адной дитины.
А ани ш-та Госпада прасили,
А ани ш-та Госпаду малили.
— Ды пашли ш ты нам, Госпади, хоть адну дитину
Над младыи годы для утишенья,
А на старыи годы для пракарьмения.
И наслал жа им Госпади да дитину.
Нарадился у них да дитина.
А нырякли ш яму имя-званья Ляксеем.
А он рос ни па дням, пы щасам жа.
Ды выходит Ляксеюшка ровна семь гадков.
Атдаеть яго батюшка у навуку.
Алексеюшка сам усё давно знаит.
А ён жа ущителей паущаит.
Как приехал яго батюшка у школу.
А ён ущителя пытаить.
А яму ш-та ущители атвищали.
— А батюшка наш, Князь виликай!
А как нам жа тваиго сына ш-та ущити,
А как нам тваиго сына наущати?

А ён жа и сам усё знаит,
А ён нас, вущитилях,
Ды бирёт яго батюшка из школы,
Сударыня-матушка съ навуки.
Выходить Ляксеюшки ровны высимнацить лет.
Приниволил яго батюшка жаницца,
Сударыня-матушка абрущацца.
Ляксею жаницца ни хателась.
<…> Аляксеюшка жанили.
А там жа были сталы дубовыя,
А все были закуски мидавыя.
Пывили ш-та Ляксеюшку атдыхати.
Аляксею нимнога поспалося,
А многа ва сне привидялося.
Пыдымацца Ляксеюшка сэ пастели,
Сымаит с себе он шалков пояс.
— А на-ка, Княгиня, прибири-ка,
И на етам мине ты памини-ка.
А я пайду Богу малицца,
А я пайду Госпъду трудицца.
У тыя у земли у турския.
У тыя у земли храмцуския.
Тут яго всюду паискали.
Ну нигде ш-та Ляксеюшку ни видали.
Как приходить к им жа нищ-нищой жа.
Папросился у батюшки озживати.
А Ляксеюшку атвили…

со слов:

Да пуститя ш вы нищега-нинущога у вас паживати.
Яво атвили на кухню.
А там толька сабак кармили.
А ён фсё батюшке гаварил: «Я вашаго сына знаю».
— А па чом жа вы маего сына знаете?
— А мы с вашим сынам вместе живали,
Вместе с адной чашки питалися,
Адной ложечкэю мы кушали.
А кагда же помер Алексеюшка божий щилавечик,
Хто был сляпой, тот стал видищай,
Хто нямой — стал гаварущай.
И батюшка ўзнал, шта эта яго сын.

Поёт:
А щаго ш ты жил, не сказался.
Щаго ш ты мне не признался.
Были ш у табе условия ни такии,
Были ш табе условия другия.

Алексеюшка Божий человечек.
А как жили ж-то были да князь со княгиней.
У них же и не было ни одной детины.
А они ж-то Господа просили,
А они ж-то Господу молили.
— Да пошли ж ты нам, Господи, хоть одну детину
На младые годы для утешенья
А на старые годы для прокормления.
И наслал же им Господи да детину.
Народился у них да детина.
А нарекли ж ему имя- звать Лексеем.
А он рос ни по дням, по часам же.
Да выходит Лексеюшка ровно семь годков.
Отдаеть его батюшка в науку.
Алексеюшка сам всё давно знает.
А он же учителей поучает.
Как приехал его батюшка в школу.
А он учителя пытаеть.
А ему ж-та учители отвечали.
— А батюшка наш, Князь великий!
А как нам же твоего сына ж-та учити,
А как нам твоего сына научати?
А он же и сам всё знает,
А он нас, учителей, поучает.
Да берет его батюшка из школы,
Сударыня-матушка с науки.
Выходит Лексеюшке ровно восемнадцать лет.
Приневолил его батюшка жениться,
Сударыня-матушка обручаться.
Лексею жениться не хотелось.
<…> Алексеюшку женили.
А там же были столы дубовые,
А все были закуски медовые.
Повели ж-то Лексеюшку отдыхати.
Алексею немнога поспалося,
А много во сне привиделося.
Подымается Лексеюшка с постели,
Сымает с себя он шелков пояс.
— А на-ка, Княгиня, прибери-ка,
И на этом меня ты помяни-ка.
А я пойду Богу молиться,
А я пойду Господу трудиться.
В те в земли в турские.
В те в земли хранцузские.
Тут его всюду поискали.
Ну нигде ж-то Лексеюшку не видали.
Как приходить к им же нищ-нищой же.
Попросился у батюшки озживати.
А Лексеюшку отвели…

со слов:
Да пустите ж вы нищего-нинущего у вас поживити.
Ево отвели на кухню.
А там только собак кормили.
А он всё батюшке говорил: «Я вашего сына знаю».
— А по чем же вы моего сына знаете?
— А мы с вашим сыном вместе живали,
Вместе с одной чашки питалися,
Одной ложечкою мы кушали.
А когда же помер Алексеюшка божий человечек,
Кто был слепой, тот стал видящай,
Кто немой — стал говорящий.
И батюшка ўзнал, чта это его сын.

Поёт:
А чаго ж ты жил, не сказался.
Чего ж ты мне не признался.
Были ж у тебя условия не такие,
Были ж тебе условия другие.

Ой вы, го́луби, ой вы, бе́лыи!
-Мы не го́луби, мы не бе́лыи,
Мы апо́стылы с неба по́слыны.
А што мы ви́дели, што мы слы́шили -
А как душа с тело́м растава́лыся.
А еще та душа распраща́лыся:
Ты праща́й-ка душа, душа гре́шныя,
Душа гре́шныя и безатве́тныя.
А как мне та — душе́ далеко́ лете́ть,
Далеко́ лете́ть, тижало́ нести́.
Тижало́ нести́ грехи тя́шкии,
Грехи тя́шкии да ни ва́жныи
А как мне́-та, душе, дадуть но́вый гроб,
И́щу рая иду́, а в рай не зайду́.
А в то́м раю стаи́т древа́.
Древа́ кино́рисо́выя (кипарисовое)
А на том на дре́ве три атро́стычка,
А на атро́стычках птицы рай́скии паю́ть,
Алилу́ия, Алилу́ия, Алилу́ия!

Ой, вы, голуби, ой вы, белые!
-Мы не голуби, мы не белые,
Мы апостолы с неба посланы.
А что мы видели, что мы слышали -
А как душа с телом расставалася.
А еще та душа распрощалася:
Ты прощай-ка душа, душа грешная,
Душа грешная и безответная.
А как мне та — душе - далеко лететь,
Далеко лететь, тяжело нести.
Тяжело нести грехи тяжкие,
Грехи тяжкие да не важные
А как мне-то, душе, дадут новый гроб,
Ищу рая иду, а в рай не зайду.
А в том раю стоит древа.
Древа кинорисовое (кипарисовое)
А на том на древе три отросточка,
А на отросточках птицы райские поют,
Аллилуия, Аллилуия, Аллилуия!

Как пашо́л юнуша́ ва чисто́ по́лея,
Ва чисто́ по́лея, в  святу́ю пу́стынь
Бо́гу  мали́ца.
Навстре́чу иму́ два голубя́,
Два голубя сизакры́лыи.
-Мы ни го́луби, мы  ни си́зыи,
А мы а́нгелы, арха́нгелы.
Мы туда летим, мы  туда спешим,
Где душа́ с  тело́м растыва́лыся.
А  ты  те́ла пи́ло, е́ла.
Пи́ло, е́ла, што хоте́ла.
Теперь те́ла твае́  ва гроп  кладу́т,
А душу́ тваю́ на сут вяду́ть.
Су́дить бу́дить сам Иисус Христос
За тваи́ грехи́ за вели́кии.
Прасти́ мине́, ми́не Го́спади,
Прасти́ мине́, ми́не Го́спади,
Прасти́ мине́, ми́не Го́спади.

Как пошел юноша во чисто поле,
Во чисто поле, в  святую пустынь
Богу  молиться.
Навстречу ему два  голубя,
Два голубя сизокрылые.
-Мы не голуби, мы  не сизые,
А мы  ангелы, архангелы.
Мы туда летим, мы  туда спешим,
Где  душа с  телом расставалася.
А ты  тело пило, ело.
Пило, ело, что хотело.
Теперь тело твое  во гроб  кладут,
А  душу твою на суд ведут.
Судить будет сам Иисус Христос
За твои грехи за великие.
Прости меня, меня Господи,
Прости меня, меня Господи,
Прости меня, меня Господи.

Шла па улицы́ де́ва Ма́рия.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

А навстре́чу ей — жи́ды-про́жиды.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

- Ой, не вы ль, жиды́, Хри́ста му́чили?
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

-Де́ва Ма́рия, мы ни му́чили.
Алилу́ия, мы  ни му́чили.

Де́ва Мария́, вза́йди на гару́,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Взайди́ на гару́, гля́нь-ка пад гару,́
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

А ты  пад гаро́ю це́ркавка стаи́т.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Це́ркавка стаи́т, три граба́ стаи́ть.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

А́дин  гроп стаи́ть (…)  - Дева Мария ляжи́ть,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Вта́рой  гроп стаи́ть — Иван Крести́тель ляжи́ть.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Тре́тий гроп  стаи́ть — Иисус Христос ляжи́ть.
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Над Дево́й  Мари́ей цве́тики цвиту́т,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Над Ива́ном Кристити́лим све́щищки гаря́т,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Над Исусом Христом а́нгелы паю́т,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

А́нгелы паю́т — Хри́ста велича́ют,
А́лилуия́, Го́спади, па́милуй.

Шла по улице дева Мария.
Аллилуия, Господи, помилуй.

А навстречу ей — жиды-прожиды.
Аллилуия, Господи, помилуй.

- Ой, не вы ль, жиды, Христа мучили?
Аллилуия, Господи, помилуй.

-Дева Мария, мы не мучили.
Аллилуия, Господи, помилуй.

Дева Мария, взойди на гору,
Аллилуия, Господи, помилуй.

Взойди на  гору, глянь-ка под гору,
Аллилуия, Господи, помилуй.

А ты  под горою церковка стоит.
Аллилуия, Господи, помилуй.

Церковка стоит, три гроба стоить.
Аллилуия, Господи, помилуй.

Один  гроб стоить (…)  - Дева Мария лежит,
Аллилуия, Господи, помилуй.

Второй гроб стоить — Иван Креститель лежит.
Аллилуия, Господи, помилуй.

Третий гроб стоит — Иисус Христос лежить.
Аллилуия, Господи, помилуй.

Над Девой  Марией цветики цветут,
Аллилуия, Господи, помилуй.

Над Иваном Крестителем свечечки горят,
Аллилуия, Господи, помилуй.

Над Иисусос Христом ангелы поют,
Аллилуия, Господи, помилуй.

Ангелы пают — Христа величают,
Аллилуия, Господи, помилуй.

На горачке, на крутенькай,
Стаит церква́ сабо́рныя.
Сабо́рныя, быгамо́льная.
Сабо́рныя, быгамо́льная.

Как у той церкви́ присто́л Христов.
Как у той церкви́ присто́л Христов

За пристолом сидит мать Божия.
За пристолом сидит мать Божия.

У руках дяржи́ть книгу Йва́нгила.
А́на щтёть не щтёть — сле́зно пла́чица.

А́на плачица — што река льется.
А́на рыдается — што волна  бьется

Прилетает сын---(обрыв)-----

-А чево же ты, мать, слезно плачешь?
-Ну а как  же  мне, мне не плакаца?

Вчера мой  сын па земле хадил,
А сево́дня  мой сын на кресте распя́т.

Не вы, жиды́, майво́ сына распя́ли?
-Да не  мы, жиды, што наши дяды́, наши пра́дяды

На горочке, на крутенькой,
Стоит церква соборная.
Соборныя, богомольная.
Соборныя, богомольная.

Как в той церкви престол Христов.
Как в той церкви престол Христов

За престолом сидит мать Божия.
За престолом сидит мать Божия.

В руках держит книгу Йвангиле.
Она чтёт не чтёт — слезно плачится.

Она плачится — что река льется.
Она рыдается — что волна  бьется

Прилетает сын---(обрыв)-----

-А чего же ты, мать, слезно плачешь?
-Ну а как  же  мне, мне не плакаться?

Вчера мой  сын по земле ходил,
А сегодня  мой сын на кресте распят.

Не вы, жиды, моего сына распяли?
-Да не  мы, жиды, что наши деды, наши прадеды

Да спасиба вам, наши хазяюшка,
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

За твою хлеб, соль, за угыще́ния.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

А радитель наш пэд акно́м стаить.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Пад акном стаит, Бо́гу  мо́лица.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Богу молица - дамой  про́сица.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

-Да Иисусе Христе, ты пусти мене́ дамой
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Ты пусти мене дамо́й — севодня праздник мой.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Фсе саседюшки маи пасабра́лися,
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Фся раденюшка мыя́, фся йу в ку́чищке.
Алилу́ия, Го́спади, пами́луй!

Да спасибо вам, наша хозяюшка,
Аллилуия, Господи, помилуй!

За твою хлеб, соль, за угощения.
Аллилуия, Господи, помилуй!

А родитель наш под окном стоит.
Аллилуия, Господи, помилуй!

Под окном стоит, Богу  молится.
Аллилуия, Господи, помилуй!

Богу молится - домой  просится.
Аллилуия, Господи, помилуй!

-Да Иисусе Христе, ты пусти меня домой
Аллилуия, Господи, помилуй!

Ты пусти меня домой — сегодня праздник мой.
Аллилуия, Господи, помилуй!

Все  соседюшки мои пособралися,
Аллилуия, Господи, помилуй!

Вся роденюшка моя, вся в кучечке.
Аллилуия, Господи, помилуй!

Как хадил-брадил маладой внук.
Он хадил-брадил, слезна плакался.
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Но навстречу яму сам Иисус Христос.
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Но щаво ш ты  плачешь, мыладой внук?
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

-Но и как жея мне фсе не плакати?
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Но жиды й ты, жиды, жиды-прожиды

Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.
(А)ни Йвангиль мой йу в агне сажгли,
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Зылатой мой крест в море кинули!
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

-Но ни  плачь ты, ни плачь, маладой внук,
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Мы Ивангиль тибе новый выпишим,
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Зылатой твой крест с моря вытащим.
Ой, Госпыди мой, рыба Анну зыупакой.

Как ходил-бродил молодой внук.
Он ходил-бродил, слезно плакался.
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Но навстречу ему сам Иисус Христос.
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Но чего ж ты  плачешь, молодой внук?
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

-Но и как же мне все не плакати?
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Но жиды й ты, жиды, жиды-прожиды
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

(О)ни Евангель мой у в огне сожгли,
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Золотой мой крест в море кинули!
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

-Но не  плачь ты, не плачь, молодой внук,
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Мы Евангель тебе новый выпишем,
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой.

Золотой твой крест с моря вытащим.
Ой, Господи мой, рабу Анну заупокой

Через зе́лен сад даро́шка бежи́т,
Ой, Бо́жа мой, раба́ Мишку заупако́й.

Па той даро́шке дева Мария шла.
Ой, Божа мой, раба Мишку заупако́й.

Навстре́чу ей да три а́нгела.
Ой, Божа мой, раба Мишку заупако́й.

Брали́ деву́ Мари́ю за праву́ руку́,
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

Павили́ деву́ Марию на Сия́н гару́,
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

Стали́ деву́ Мари́ю а́ны спра́шивати:
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

-Ты скажи́, дева́ Мари́я, где Иисус Христос?
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

Ох-ы…(обрыв)…сам Иисус Христос?
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

-Ох вы, а́нгелы, вы небе́сные,
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

А на што же вам Иисус Христос?
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

-Нам душу́ иво́ на спасе́ние,
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

А тела́ иво́ на погребе́ние.
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

Ох, сла́вим тибя́, Хри́сте Боже наш!
Ой, Бо́жа мой, раба Мишку заупако́й.

Аллилу́ия, Аллилу́ия!
Христе Боже наш!

Через зелен сад дорожка бежит,
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

По той дорожке дева Мария шла.
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Навстречу ей да три ангела.
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Брали деву Марию за праву руку,
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Повели деву Марию на Сиян гору,
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Стали деву Марию они спрашивати:
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

-Ты скажи, дева Мария, где Иисус Христос?
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Ох-ы…(обрыв)…сам Иисус Христос?
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

-Ох вы, ангелы, вы небесные,
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

А на что же вам Иисус Христос?
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

-Нам душу его на спасение,
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

А тело его на погребение.
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Ох, славим тебя, Христе Боже наш!
Ой, Боже мой, раба Мишку заупокой.

Аллилуия, Аллилуия!
Христе Боже наш!

Ва зиленам саду дарошка ляжит.
Алилуия, алилуия, алилуия!

Как па той  дарошке сиротка бижит.
Алилуия, алилуия, алилуия!

Ана  бяжить (…) фся галодныя,
Алилуия, алилуия, алилуия!

А навстречу ей сам Иисус Христос.
Алилуия, алилуия, алилуия!

-А куда бижишь, сиратиначка?
Алилуия, алилуия, алилуия!

Я бежу-бежу, сваю мамушку ищу.
Алилуия, алилуия, алилуия!

-Выратись назад, сиратиначка,
Алилуия, алилуия, алилуия!

Твая мамушка в зиляном саду,
Алилуия, алилуия, алилуия!

В зиляном саду, в  яловам грабу.
Алилуия, алилуия, алилуия!

В яловам грабу, во жалтом пяску,
Алилуия, алилуия, алилуия!

Ва жалтом пяску, в зиляном саду.
Алилуия, алилуия, алилуия!

Во зеленом саду дорожка лежит.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Как по той  дорожке сиротка бежит.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Она  бежит (…) вся голодная,
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

А навстречу ей сам Иисус Христос.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

-А куда бежишь, сиротиночка?
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Я бегу-бегу, свою мамушку ищу.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

-Воротись назад, сиротиночка,
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Твоя мамушка в зеленом саду,
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

В зеленом саду, в  еловом гробу.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

В еловом гробу, во желтом песку,
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Во желтом песку, в зеленом саду.
Аллилуия, аллилуия, аллилуия!

Как шли-прашли́ ох, две мана́шечки.
Ох, Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

А навстре́чу к ним сам Иису́с Христо́с
Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

-Ох, мына́шечки, што ш вы пла́читя?
Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

-Ох, а как жа нам не пла́кать,
а как нам не рыдать?
Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

Урани́ли мы крёс у си́ня мо́ре.
Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

-Ох, мона́шечки, вы ш ни пла́чьте-ка.
Ох, Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

Мо́ря вы́сушим, а крес вы́тащим.
Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

А крес вы́тыщим и снисе́м у в Божий храм.
Ох, Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

В Божий храм на присто́л и пало́жим мы на стол.
Ох, Алилу́ия, Го́спыди, пами́луй!

Как шли-прошли ох, две монашечки.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

А навстречу к ним сам Иисус Христос
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

-Ох, монашечки, что ж вы плачете?
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

-Ох, а как же нам не плакать,
а как нам не рыдать?
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

Уронили мы крест в сине море.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

-Ох, монашечки, вы ж не плачьте-ка.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

Море высушим, а крест вытащим.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

А крест вытыщим и снесем в Божий храм.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!

В Божий храм на престол и положим мы на стол.
Ох, Аллилуия, Господи, помилуй!